Моя радость нетипична,
Хоть нет дыма без огня.
И она сугубо лична,
Хоть не только для меня.
Моя радость, как заначка,
Что храню на черный день,
Хоть не деньги, и не тачка,
Не работа, и не лень.
Моя радость беспричинна,
Хоть причина есть одна,
Нет, не женщина, Мужчина,
Хоть и жил Он до меня,
А теперь растаял в небе,
Но приходит всякий раз,
Без Него я как в потребе,
В Нём нуждаюсь всякий час.
И хоть я Его не вижу,
В ощущениях Он дан,
Иногда Его я слышу,
Иногда в самообман
Я впадаю, принимая
За желанное ничто,
Но зато я точно знаю,
Не могу я без Него.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Сумей... - Светлана Курилова Была студенткой, к тому времени христианкой. Жила в общежитии. Господь хранил, ободрял и давал строчки, чтобы ободрять верующую подругу. Немножко наивно и по-детски:)
Проза : Реальность - Андрей Скворцов Я специально не уточняю в самом начале кто именно "он", жил. Лес жил своей внутренней жизнью под кистью и в воображении мастера. И мастер жил каждой травинкой, и тёплым лучом своего мира. Их жизнь была в единстве и гармонии. Это просто была ЖИЗНЬ. Ни та, ни эта, просто жизнь в некой иной для нас реальности. Эта жизнь была за тонкой гранью воображения художника, и, пока он находился внутри, она была реальна и осязаема. Даже мы, читая описание леса, если имеем достаточно воображения и эмоциональности можем проникнуть на мгновение за эту грань.
История в своём завершении забывает об этой жизни. Её будто и не было. Она испарилась под взглядом оценщика картин и превратилась в работу. Мастер не мог возвратиться не к работе, - он не мог вернуть прежнее присутствие жизни. Смерть произвёл СУД. Мастер превратился в оценщика подобно тому, как жизнь и гармония с Богом были нарушены в Эдеме посредством суда. Адам и Ева действительно умерли в тот самый день, когда "открылись глаза их". Непослушание не было причиной грехопадения. Суд стал причиной непослушания.
И ещё одна грань того же. В этой истории описывается надмение. Надмение не как характеристика, а как глагол. Как выход из единства и гармонии, и постановка себя над и вне оцениваемого объекта. Надмение и суд есть сущность грехопадения!
